Неточные совпадения
В этой крайности Бородавкин понял, что для политических предприятий время еще не наступило и что ему следует ограничить свои задачи только так называемыми насущными потребностями края. В числе этих потребностей первое место занимала, конечно, цивилизация, или, как он сам определял это слово,"
наука о том, колико каждому
Российской Империи доблестному сыну отечества быть твердым в бедствиях надлежит".
— Но для чего, — прервав он свою речь, продолжал, — для чего не заведут у нас вышних училищ, в которых бы преподавалися
науки на языке общественном, на языке
российском?
Сие исполнил он, написав оду на победу, одержанную
российскими войсками над турками и татарами, и на взятие Хотина, которую из Марбурга он прислал в Академию
наук.
Тогда ради признано за благо:цензурное ведомство упразднить на вечные времена, на место же оного учредить особливый благопопечительный о
науках и искусствах комитет, возложив на таковый наблюдение, дабы в
Российской империи быстрым разумом Невтонам без помехи процветать было можно".
Вследствие болезни глаз бросил свою любимую
науку и весь отдался литературе: переводил Шекспира, Кальдерона, Лопе де Вега, читал лекции и в 1878 году был избран председателем Общества любителей
российской словесности, а после смерти А.Н. Островского — председателем Общества драматических писателей.
„Будущий посредник между
наукой и
российскою публикой“, — зовет меня Шубин; видно, мне на роду написано быть посредником.
В объявлении о «Собеседнике», которое вошло и в предуведомление к нему, сказано, что княгиня Дашкова «почитает нужным не только пещись, по долгу звания своего (как директор Академии
наук), о приведении
наук в России в цветущее состояние, но и стараться о доставлении публике хороших
российских сочинений, чтобы тем подавать по мере сил своих способы сочинителям трудиться в стихотворстве и в прочих, до словесных
наук и нравоучения касающихся, сочинениях.
(58) Видно, однако ж, что в свое время княгиня Дашкова всего более известна была своими стихотворениями. В словаре Новикова читаем: «Княгиня Дашкова… писала стихи; из них некоторые, весьма изрядные, напечатаны в ежемесячном сочинении «Невинное упражнение» 1763 года, в Москве. Впрочем, она почитается за одну из ученых
российских дам и любительницу свободных
наук» («Опыт исторического словаря о
российских писателях» Новикова, 1772, стр. 55).
Все благомыслящие люди читают ее с удовольствием и утверждают, что старанием какой-то любительницы муз
российские словесные
науки придут вскоре в такое совершенство, какому удивляемся мы у других народов» (стр. 145).
«Собеседник любителей
российского слова, содержащий разные сочинения в стихах и прозе некоторых
российских писателей» начался в 1783 году «по желанию Академии
наук директора, ее сиятельства Е. Р.
Но что особенно замечательно, так это постоянное выражение глубокого благоговения к «августейшей
наук покровительнице
российской Минерве, милосердной монархине», императрице Екатерине.
Там сказано: «Академия
наук чрез многие годы издавала в свет на
российском языке разные периодические сочинения, коими наибольшая часть читателей были довольны; и не бесполезность тех сочинений, ниже неудовольствие публики, но разные перемены, которым подвержена была Академия, были причиною, что оные сочинения неоднократно останавливались, вовсе прерывались и паки снова начинаемы были, когда обстоятельства Академии то позволяли».
Многие Ученые были им призваны из Германии участвовать в трудах его, наставлять юношество, питать в нем охоту к
наукам и воспалять благородное соревнование в
Российских Профессорах.
В Ее царствование
Российская Академия
Наук еще более приобрела знаменитых Членов и сделалась несравненно полезнее для отечества, во-первых, «Ежемесячными сочинениями», которые, будучи магазином исторических и других любопытных сведений, распространяли их в государстве; во-вторых, путешествиями ее Профессоров по всем обширным странам России — намерение великое, достойное Екатерины!
Екатерина прибавила как другие языки (особливож совершенное знание
Российского), так и все необходимые для государственного просвещения
науки, которые, смягчая сердце, умножая понятия человека, нужны и для самого благовоспитанного Офицера: ибо мы живем уже не в те мрачные, варварские времена, когда от воина требовалось только искусство убивать людей; когда вид свирепый, голос грозный и дикая наружность считались некоторою принадлежностию сего состояния.
С 1773 года она перестала писать комедии и возвратилась к этому занятию только уже через десять лет, когда, вместе с княгиней Дашковой, вздумала подвинуть вперед русскую
науку заведением
Российской академии.
— Каким же всем
наукам? — говорили батенька, смотря в окно, чтоб скрыть свой маленький стыд. —
Российскому чтению церковной и гражданской печати, писанию и разумению по-латыни…
— К приварку — не в виде мяса, а презренного металла — ныне все получили пристрастие… Уж не знаю, кого вы возьмете на службу компании, Василий Иваныч, только специалиста все-таки не мешает… Про себя скажу — кое-чему я, путем практики, научился и жизнь
российских лесных пространств чую и умом, и сердцем… Но никогда я не позволю себе против высшей
науки бунтовать.
Увлекающийся Павел Петрович считая уже себя обладателем острова Мальты, занятого еще французами, приказал президенту академии
наук, барону Николаи, в издаваемом от академии
наук календаре означить этот остров «губерниею
Российской империи» и назначил туда русского коменданта, с трехтысячным гарнизоном.
Академия нуждалась в президенте, и Кирилл Григорьевич, сам не сознавая ни значения ее, ни обязанностей, на него возложенных, очутился вдруг президентом императорской
Российской академии
наук. Очевидно, при отсутствии серьезного классического образования, при беспрестанных отвлечениях светской жизни, недавний казак, каким-то чудом преобразованный в придворного кавалера, не мог быть примерным президентом. Без руководителя невозможно было обойтись, и таковым стал знакомый с академией воспитатель его Теплов.
«В бозе почивающий светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический и прочее и прочее, усерднейший сын отечества, присоединитель к
Российской империи Крыма, Тамани, Кубани, основатель и соорудитель победоносных флотов на южных морях, победитель сил турецких на суше и на море, завоеватель Бессарабии, Очакова, Бендер, Аккермана, Килии, Измаила, Анапы, Кучук-Кале, Сунии, Тульчи, Исакчи, острова Березанского, Хаджибея и Паланки, прославивший оружие
Российской империи в Европе и Азии, приведший в трепет столицу и потрясший сердце Оттоманской империи победами на морях и положивший к преславному миру с оною; основатель и соорудитель многих градов, покровитель
науки, художеств и торговли, муж, украшенный всеми доблестями общественными и благочестием.
Вскоре после назначения директором академии
наук, княгиня Дашкова выработала план
российской академии, энергично принялась за ее устройство и сделана была ее президентом.
Другая личность, состоявшая при Алексее Григорьевиче, была Василий Евдокимович Ададуров, ученик Миллера, один из первых воспитанников академической гимназии в Петербурге и первый адъюнкт из русских в
российской Академии
наук. Он также довершил воспитание свое за границей и первый составил грамматику русского языка. Ададуров был при Разумовском чем-то вроде секретаря.